Социум March 13, 2013

После нефти

Экономисты подозревают, что затягивание правительством поясов (урезание декретных, увеличение пенсионного возраста для женщин, снижение темпов роста пенсий и зарплат бюджетников, дефицит бюджета) – признак финансового кризиса. Ярослав Разумов полагает, что причина может лежать в раздутом мифе о Большой Нефти. И задаваться философским вопросом о том, есть ли жизнь после нефти, нужно всему обществу – уже сегодня.

На днях были обнародованы официальные данные по объемам добычи нефти и газового конденсата в Казахстане в 2012 году. Страна снизила добычу на 1,1% – до 79,2 млн. тонн. Собственно по нефти, без конденсата, картина еще хуже: ее добыча в 2012 году составила 66,461 млн. тонн, что на 1,9% меньше, чем в 2011 году.

Это самой плохой показатель для нефтяной отрасли Казахстана за последние десять лет, отмечают профессиональные СМИ.

Для сравнения: в 2011 было добыто 80,06 млн. тонн нефти и конденсата, что превысило показатели 2010 года всего на 0,5% и не достигло плана (на самом деле, когда фигурируют такие малые – меньше единицы! – цифры, впору задуматься – а нет ли статистической ошибки? Может, роста уже тогда не было?).

Ситуацию 2011 года власти и приближенные к ним «нефтяные» СМИ пытались объяснить забастовкой в Жанаозене (из-за них ПО «Озенмунайгаз» снизило добычу на 19% от плана), и остановкой двух технологических линий на Тенгизе из-за аварии по электрической части. Но теперь, после итогов за 2012 год, можно предполагать, что снижение в 2011 году было вызвано не только этими причинами.

Чтобы читатели могли более ясно представить себе ситуацию, напомню несколько других цифр. В 2000-2006 годы добыча нефти в Казахстане выросла с 35 млн. тонн до 64,8 млн. тонн. Потом рост замедлился, но – не исчез. В 2009 году добыто 76,5 млн. тонн при плане 75,1 млн., в 2010 – 79,6 млн. тонн при плане 76,2 млн. В 2011 – 80,06 млн. при плане 81,9 млн. тонн. И вот, в 2012-м – снижение добычи…

Фактически это говорит о том, что остановка прежде заметного роста добычи – это серьезная тенденция, а не случайность. Очевидно, можно предполагать, что в сегодняшних условиях Казахстан достиг реальных максимумов добычи. И теперь начинается период спада – возможно, за счет снижения дебета старых месторождений, а может быть, есть и другие причины.

Ожидать роста теперь можно только за счет Кашагана. А с ним все также не ясно, как и раньше.

В принципе, даже с учетом прошлогоднего снижения, объем добычи в Казахстане немалый. И если его удастся удержать от дальнейшего падения, то все пока «под контролем» – в экономике в целом, и в нефтяном секторе, в частности. Но проблема не только в этом.

На примере нефтедобывающей отрасли можно,
как ни на каком другом примере, оценивать степень эффективности
государственного управления и, особенно, государственного
стратегического планирования в Казахстане.

Сегодня люди (включая многих журналистов!) старшего и среднего возраста уже сильно подзабыли те амбиции, которые захлестывали казахстанский истеблишмент, СМИ и большую часть общества всего каких-то лет 15 назад, а молодое поколение этого и вовсе не знает.

Причины понятны: сами авторы провалившихся прогнозов вспоминать об этом не хотят, а напомнить некому – при крайней слабости независимой прессы и дефиците независимых экспертов. Попробую сделать это своими силами.

В июне 1997 года Нурлан Балгимбаев, тогда занимавший должность президента ННК “Казахойл” (предшественника «КазМунайГаз»), прогнозировал, что к 2003 г. мощностей существующих экспортных трубопроводов и Каспийского трубопроводного консорциума (КТК) станет недостаточно, ибо, по прогнозам, объем ежегодной добычи к тому времени может достичь 100 млн. тонн. «А еще через пять-десять лет ожидается достижение пика добычи в республике – более 170 млн. тонн нефти в год», заявлялось тогда.

В начале 2000-х один из заместителей г-на Балгимбаева, выступая перед американскими бизнесменами, говорил, что к 2010 году добыча будет увеличена в 4 раза от тогдашнего уровня (то есть, предполагалось выйти на уровень более 130 млн. тонн).

Звучали и более крупные, просто гигантские, цифры прогнозов добычи нефти. Их озвучивали высокие и очень высокие чиновники, профессиональные нефтяники и те, кто нефть видел лишь по телевизору. Критических, или хотя бы осторожных, прогнозов не было в этой сфере вовсе.

Казалось бы, ну и что? Ну, ошиблись. С кем не бывает. Ведь рост-то добычи шел, и именно за счет этого страна прожила два первых десятилетия своей независимости сравнительно спокойно и относительно сытно. На эти замечания, которые я порой слышу, можно привести очень много аргументов. Но я сделаю только одно возражение.

Все стратегические планы развития Казахстана
в экономической и социальной сфере были плотно привязаны
к планам по росту ведущей отрасли экономики – нефтедобычи.
Эта привязка строилась на процитированных выше прогнозах.
То есть, была нереалистичной.

В этом таится угроза для любого государства, тем более, для того, которое только обрело независимость и пытается нащупать формы и пути своего развития. То же самое было и во внешнеполитической сфере: несмотря на пресловутую «многовекторность», были у казахстанской дипломатии свои симпатии и антипатии, а строились они зачастую на очень завышенных представлениях о возможностях форсированного (и долговременного) роста нефтедобычи.

Надо признать очевидное: в течение длительного времени стратегическое видение развития государства строилось на массовом заблуждении правящей элиты.

Что делать, если заблуждение окажется даже более глубоким? То есть – ладно, не будет гигантской нефти. Но что если и нынешняя Большая Нефть начнет уменьшаться и усыхать? Ведь, судя по итогам прошлого года, это не так уж невероятно…